Колдунья, «сапта», мистик, шизофреник, дурак, пророк, фокусник и поэт – все они варианты «автобуса». Они все разделяют частичную свободу, что приводит их в противоречие с миром условностей.
Давным-давно, в 1949 году, когда психиатры все еще верили в лоботомию, я был новым сотрудником психбольницы в Пало Альто. Однажды один из сотрудников повел меня в самую большую аудиторию взглянуть на доску. Чуть раньше этим же днем там проводилось заседание по проблемам лоботомии, и с доски еще не были стерты записи.
Это было, конечно, лет тридцать назад, и ничего подобного не могло бы произойти сегодня, но в те дни совещания по проблемам лоботомии были крупным социальным событием. Все, кто имел хоть какое-нибудь отношение к делу, появлялись на встрече: врачи, сестры, общественные деятели, психологи и т.д. Всего присутствовало около тридцати – сорока человек, включая пятерых из Комитета по лоботомии во главе с их председателем, известным психиатром из другой больницы.
Когда были представлены все тесты и доклады, ввели пациента для беседы с приезжей знаменитостью.
Знаменитость дала пациенту кусочек мела и сказала:
«Нарисуйте фигуру человека». Пациент послушно направился к доске и написал: «Нарисуйте фигуру человека».
Знаменитость сказала: «Не пишите. Рисуйте». И снова пациент записал: «Не пишите. Рисуйте».
Знаменитость сказала: «Ну, все. Я сдаюсь». На этот раз пациент пересмотрел определение контекста, который он уже использовал для подтверждения определенной степени свободы, и написал крупными заглавными буквами поперек всей доски: ПОБЕДА.
Я считаю, что по мере подъема по лестнице умудренности от молодости к старости, от невинности к опыту или от одного логического типа к другому мы обязательно встретимся со сложностями, представленными мистиком, шизофреником и поэтом. Структура разума, уродства и красоты, частью которой мы все (живые существа) являемся, построена так, что все, описанное мною, должно случиться при соответствующих условиях.
Дело не только в том, что автобус должен выбирать между;
хорошим и плохим, дело и в том, что при встрече с трамваем, автобус будет завидовать его невинности, а трамвай – опыту и псевдосвободе, которую дает опыт.
Мир мышления отличен и разделен большим количеством стыков на большое количество подсистем, и поэтому, чтобы его функционирование было возможным, мы должны продвигаться постепенно, шаг за шагом. Мир мышления намного больше нас самих, но у нас есть различные «приемы», дающие нам возможность охватить что-то из его огромности и деталей. Из этих приемов наиболее известными являются индукция, обобщение и абдукция. Мы собираем информацию о деталях, мы подгоняем обрывки информации друг к другу,, чтобы получить общую картину или конфигурации, мы обобщаем их в структурных утверждениях. Затем мы сравниваем полученные конфигурации, чтобы показать, как их можно классифицировать в качестве подпадающих под одинаковые или близкие друг другу правила. Именно последний шаг я называю абдукцией (abduction) – это и есть тот клей, который скрепляет всю науку (и всю религию?).
Во всем этом мы сами подтверждаем примером необходимые характеристики структуры разума, частью которой мы являемся. Именно эту сеть, эту структуру данная книга пытается исследовать. Кроме того, мы должны помнить о барьерах, которые следует поддерживать, если структура ума должна стать богаче и сложнее, стремясь в своем развитии к экологическому пику, полустабильной системе максимальной дифференциации, сложности, изящества. Мы ищем контрасты, которые развиваются или отличаются по мере увеличения сложности.
Мы также ищем примеры патологии, как ключ к пониманию условий нормального функционирования большой сети, ищем явления стыков, где участвующие подсистемы значительно уменьшаются. В качестве примера можно привести колдунью и помещенного в соответствующее заведение шизофреника. Эти примеры являются показателем неудачи системы и заставляют и систему, и индивидуума искать лучшие пути. Более серьезными являются те случаи, в которых на протяжении веков целые подсистемы (общества или экосистемы) медленно вырождаются в результате взаимодействия и стыков.
Это (почти всегда) случаи, в которых количество вытесняет качество – приемы, из-за которых старость перестает понимать молодость, а отцы города выбирают, на чем же основывать всю их систему: на «автобусах» или «трамваях», не понимая ни того, ни другого. Занятия экономикой и оценкой расходов – решат все!
Из всех воображаемых организмов (драконов, богов, демонов, морских чудовищ и т.д.) самый скучный и тупой -это человек, для которого экономика – это все! Он туп, так как его мыслительные процессы решаются в терминах количества. Его эволюцию лучше всего понять, учитывая коммуникативные проблемы человеческого культурного контекста.
Всегда следует достигать взаимного понимания на стыке между двумя цивилизациями. В случае двух сильно отличающихся друг от друга систем, разделяющих минимум s общих посылок, установление общих точек соприкосновения для коммуникации не легко и будет еще труднее по мере того, как люди во всех культурах склонны поверить, что их ценности «истинны» и «естественны». Их предпочтение собственной культурной системы необходимо и универсально. Однако существует широко распространенное мнение, что больше по количеству больше, чем не так много, а больше по размеру больше (и, возможно, лучше), чем не такой большой предмет.
Таким образом, дилеммы, порожденные культурным контактом, часто решаются концентрацией внимания на этой общей посылке, по которой легче всего прийти к согласию, так что встреча цивилизаций превращается в вопрос торговли и возможность получения прибыли или приобретения власти, причем считается, что доминирование одной цивилизации над другой является неизбежным результатом. Если мы взглянем на трагедии, происходящие на стыках между двумя человеческими культурами, совершенно не удивительно, что подобные трагедии происходят на стыке между человеческими обществами и экосистемами, что ведет к медленному вырождению. Посылки таких встреч имели тенденцию к упрощению, пронизывая интерпретацию сигналов, формируя наблюдение. Предпосылки, которые привели к конфликту между поселенцами и американскими индейцами были те же, что и приведшие к уничтожению прерий, и те же, что сегодня угрожают формирующим дожди лесам Южной Америки и их обитателям.
Альтернативой было бы изменение наших взглядов, что повело бы к признанию сложностей и интеграции обеих сторон любого стыка. Мы сами низводим себя до положения человека, т для которого экономика – это все, и мы низвели леса и озера до статуса выгодного потенциального состояния, в какое мы привели прерии (теперь это пустыня), или шизофреника, которого мы поставили ниже любого человека благодаря психохирургии.
[Что потребуется, чтобы реагировать на стыки более сложным образом? По меньшей мере, такое видение, которое подтвердило бы нашу собственную сложность и системную сложность других и предложило бы возможность составления из нас вместе единой системы с общей сетью (структурой) разума и элементами таинственного. Такое восприятие себя и других является утверждением священного.
То, как мы действуем, как уравновешиваем сложности свободы и ответственности, зависит от того, какой ответ мы даем на древнюю загадку: «Что есть человек?» Загадка Сфинкса, приведенная нами в главе XIII, является одним из многих вариантов этой загадки. В ней спрашивается: «Что это такое – сначала ходит на четырех ногах, потом на двух, а в конце на трех?» Она представляет вопрос в контексте стыков, которые всегда существуют в человеческом обществе между детством и старостью. Что это такое: иногда автобус, иногда – трамвай, но никогда полностью не свободный? И что это такое, движущееся сквозь большие и более сложные мыслительные системы, включенные в столкновения с большим количеством других мыслительных подсистем, каждая из которых предлагает определенную возможность целостности. Мы имеем дело со столкновениями между умами. В этом контексте такие вопросы, как загадку Сфинкса, следует формулировать двусторонне, как это сделал Уоррен Маккулох в своем варианте вопроса из псалма: «Каким должен быть человек, чтобы узнать тело, и каким должно быть тело, чтобы человек мог его познать?»]